Семейные тайны - Страница 50

– Значит, нужно постепенно меняться в сторону просвещенной европейской цивилизации, – усмехнулась Эмма.

– Не уверен, что это у нас получится, – меланхолично возразил Дронго.

– Это уже зависит от нас. – Она неожиданно сбавила скорость, свернула с шоссе и остановила машину. Дронго удивленно посмотрел на нее.

– Да ну вас к черту! – сказала Эмма и, неожиданно обняв его, крепко поцеловала.

От неожиданности эксперт даже замер. Кажется, такого в его жизни не было.

– Если за нами следят, то они получат прямое подтверждение своей теории о нашем сговоре, – предупредил Дронго. – И на этот раз мне будет трудно доказать, что я не работал на вас. Вы должны понимать, что среди главных подозреваемых остаются только три человека. Вы, я и ваша сестра.

– Я не предлагаю вам встречаться с моей сестрой, – заметила Эмма, – вполне достаточно, чтобы вы встречались только со мной.

– Прекрасное предложение, – улыбнулся Дронго, – только давайте сегодня благополучно доедем до отеля. А вы поедете к своей подруге. Сегодня явно не тот вечер, когда мы должны с вами встречаться. Иначе мы дадим следователю лишний повод подозревать нас в сговоре. Ведь я только сегодня отрицал нашу возможную связь. Рассказывал, что мы просто хорошие знакомые. Уже не говоря о том, что мы оба смертельно устали.

– У вас всегда есть отговорки, – вздохнула Эмма, – но насчет сегодняшнего дня вы правы. День оказался слишком длинным. Поедем, я оставлю вас в отеле. Кстати, почему вы так плохо целуетесь?

Дронго рассмеялся. Первый раз за этот день.

– Завтра все будет иначе, – убежденно произнес он.

– Надеюсь, – кивнула Эмма, – очень надеюсь.

Глава 17

Ранним утром Дронго проснулся в своем номере. Он сел на кровать, включил свет. Иногда ночью его будили некие воспоминания, которые к месту или не к месту появлялись в его снах. Он часто видел своего отца. Некоторые считали это дурным знаком, но Дронго не обращал на предрассудки внимания, и каждое появление отца радовало его, словно тот приходил в его сны, чтобы что-то посоветовать, помочь или поддержать.

Сегодня Дронго увидел какие-то смутные обрывки далеких событий, происходивших в молодости. Но его прежде всего волновали события последних двух дней, когда случившиеся буквально на его глазах убийства стали настоящим вызовом не только сотрудникам полиции и следователям, но и ему самому. Дронго прошел в ванную комнату, умылся. На часах было около шести. Кажется, у них завтрак начинается с шести утра, вспомнил Дронго. Но завтракать совсем не хотелось. Он вернулся в комнату, надел брюки и подсел к столу. Взял лист бумаги и нарисовал стол. Затем начал по памяти восстанавливать, кто и где сидел за столом. Во главе стола сидела сама хозяйка дома. С правой стороны от нее размещались ее сестра Сюзанна, ее дочь Мадлен, ее зять Берндт, затем чета Пастушенко. А с левой стороны находились места для Германа, Анны, маленькой Евы, Эммы и самого Дронго. Он задумчиво смотрел на схему. Когда Герман поднялся и потушил свет, Калерия Яковлевна вкатила тележку с тортом. Она стояла рядом с тортом и никуда не отлучалась. Герман упрашивал мать задуть свечи. Торт стоял с его стороны, Калерия вкатила его с левой стороны от Марты. Герман упрашивал мать, стоя у выключателя. Но Марта не поднялась. Вместо нее встала Сюзанна и начала задувать свечи. Затем вернулась на свое место. С правой стороны убийца должен был пройти мимо Мадлен, и она должна была что-то заметить или почувствовать. Хотя место самой тети Сюзанны пустовало. Значит, отсюда могли подойти Берндт или кто-то из Пастушенко. Подойти и бросить яд в бокал Марты. А слева нужно было подняться и обойти Калерию Яковлевну, стоявшего Германа, пройти мимо всех остальных людей, сидевших с этой стороны. Похоже, что это было бы нереально, даже если яд пыталась бросить сама Анна. Ее муж стоял недалеко от торта. Он мог не обратить внимания на свою супругу. Может, ему вообще показалось, что она поднялась для того, чтобы помочь его матери задуть свечи. Но потом она вернулась на свое место. И, кроме самого Германа, это должна была заметить или почувствовать Калерия Яковлевна, которая стояла с этой стороны и ждала, когда хозяйка наконец задует свечи и разрежет торт. Дронго еще раз посмотрел на рисунок. Интересно, что начерченная таким образом схема невольно подсказывает решение этой задачи. Или ему так только кажется?

Затем было убийство Леси Пастушенко. Но это случилось на следующий день. Калерия Яковлевна позвала Германа к телефону, и он вышел из гостиной в коридор. Мужчины поднялись и подошли к выходу. Кто остался за столом? Женщины. Женщины, одна из которых бросила яд. Но это гораздо удобнее сделать, когда все отвернулись.

Дронго написал имена – Марта и Леся. Снова задумался. Почему обвиняют Анну, он понимает, здесь, безусловно, есть конкретная связь с ее жизнью. Свекровь мучила ее, а Леся нагло пыталась ее чуть ли не шантажировать при людях.

Если это была Анна, то тогда существует причинная связь. Но каким образом Анна могла в первом случае обойти всех и подойти к столу с другой стороны? Да еще так, чтобы ее никто не заметил. Это сложно. А в случае с женой Арнольда Пастушенко вообще невозможно. Она ведь сидела с другой стороны и никак не могла бы дотянуться до бокала своей свекрови. Значит, это точно была не она. Дронго нахмурился. Поневоле начнешь верить в привидения.

Дронго в последний раз посмотрел на набросанную схему и, поднявшись, отправился в ванную комнату. Он тщательно побрился, принял душ и уже к половине восьмого спустился вниз, чтобы позавтракать. Сидя за столом, он продолжал размышлять об убийствах.