Семейные тайны - Страница 39

– И не найдете, – строго сказал Нерлингер. – Зато у нас есть обоснованные подозрения, что именно вы спланировали и осуществили эти убийства. И поэтому герр Менцель уже принял решение о вашем задержании. Дело будет передано для рассмотрения в окружной суд. Мы попросим дать санкцию на ваш арест для начала сроком на трое суток, чтобы вы не могли скрыться. А уже затем мы постараемся найти и предъявить вам имеющиеся улики. Хочу сообщить вам, что мы уже послали людей в отель «Бристоль Кемпински», где вы остановились, для тщательного обыска вашего номера. И если там будут найдены остатки яда, которыми были отравлены обе женщины, то у нас появятся серьезные доказательства вашей вины.

Переводчик все исправно перевел. Менцель что-то добавил, и Нерлингер в знак согласия кивнул.

– Мы установили, что фрау Вихерт сегодня ночью не была у своей подруги. Возможно, она оставалась вместе с вами в вашем отеле. Мы все проверим, и если окажется, что она была этой ночью с вами в отеле, то ей будут предъявлены соответствующие обвинения в пособничестве.

– Действительно, она ночевала в том же отеле, где остановился я, – сообщил Дронго, – только не в моем номере, а в другом, который находится на следующем этаже.

– Вы смеетесь? – спросил следователь, когда ему перевели ответ Дронго. – Вы хотите сказать, что сняли ей отдельный номер и эту ночь провели не с ней? И мы должны поверить в такую очевидную ложь?

– Гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим, – недовольно заметил Дронго. – Скажите моим собеседникам, герр переводчик, что это цитата из Бальзака. И мы с фрау Эммой Вихерт действительно сегодня ночевали в разных номерах, хотя им трудно в это поверить.

– Тогда почему она не поехала ночевать к своей подруге? – уточнил Нерлингер.

– Ехать в Восточный Берлин довольно далеко, а мы должны были утром вместе вернуться в этот дом, – пояснил Дронго, – и поэтому я предложил ей остаться в отеле, где я жил.

– Вы сами верите в эту невероятную ложь? – поинтересовался следователь.

– Это правда, – отмахнулся Дронго. – Если вы не хотите мне верить, то зачем вообще этот бесполезный разговор? Давайте его закончим, и я отсюда уеду.

– Вы не поняли, герр эксперт, – сказал переводчик. – Мы собираемся задержать вас на трое суток, оформив необходимое решение суда. И еще мы проверим вашу одежду на предмет выявления остатков яда.

– Это ваш следователь ничего не понял, – усмехнулся Дронго. – Ему сообщили, что я международный эксперт, а он не принял эту информацию к сведению. У меня дипломатический паспорт эксперта ООН, и герр Менцель при всем желании не сможет меня арестовать. Даже если ему будет изо всех сил помогать герр Нерлингер. Вот мой паспорт. Чтобы суд вынес решение о моем задержании, вам нужно получить согласие Генерального секретаря ООН или Генеральной ассамблеи ООН, которая состоится не раньше чем через семь месяцев. Ваши офицеры просто переписали данные моего паспорта, не сообщив вам о его статусе.

Пока переводчик переводил его слова, лица обоих собеседников вытягивались, словно на картинке, по которой проводят горячим утюгом.

– Мы все проверим еще раз, – хрипло предупредил Менцель.

– Не сомневаюсь. И будет здорово, если на этот раз вы проверите все гораздо тщательнее, чем в предыдущий.

– Мы пошлем запрос в Нью-Йорк, – добавил Нерлингер.

– Это тоже ваше право, – согласился Дронго, – но для начала позвоните в Берлин комиссару Реннеру.

– Вы знаете комиссара Реннера? – удивился инспектор.

– Причем неплохо. Если бы вы не были таким провинциалом, то наверняка бы узнали о том, что случилось в Берлине примерно два с половиной года назад, когда был разоблачен один из ваших коллег. Можете позвонить Реннеру, он подтвердит.

– Обязательно позвоню, – мрачно сказал Нерлингер. – А теперь сообщите нам, кого именно вы сами подозреваете. Если вы такой известный эксперт, то у вас должно быть свое мнение о случившемся. Там осталось всего несколько человек. Если не считать маленькую девочку, которая просто не могла быть убийцей собственной бабушки и жены их семейного друга, то остается семья дочери погибшей хозяйки – дочь и зять. Семья сына погибшей хозяйки – сын и невестка с маленькой девочкой. И наконец, ваша знакомая Эмма Вихерт. Только пять человек, не считая ребенка. Если скажете, что это много, то я соглашусь. Но один из этих пятерых может быть убийцей.

– У вас стандартное мышление, герр инспектор, которое может вас подвести, – возразил Дронго. – Почему убийцей не может быть другой человек, например Арнольд Пастушенко? Это как раз более логично, ведь его погибшая жена сидела рядом с ним, и ему проще остальных было бросить яд в чашку с кофе супруги. Но раз он оттуда уехал, вы автоматически исключаете его из числа подозреваемых. Хотя как человек, проработавший много лет в полиции, вы должны помнить, что в таких семейных разборках убивают обычно очень близкие люди в силу каких-то конкретных причин.

– Тогда зачем ему убивать фрау Марту Крегер? – вмешался Менцель.

– Именно поэтому мы до сих пор не знаем ответа на этот вопрос, – кивнул Дронго. – Слишком непонятные мотивы обоих преступлений.

– И вы еще считаетесь одним из лучших экспертов, – вздохнул Менцель.

Дверь открылась, и кто-то позвал Нерлингера. Он извинился, поднялся и вышел.

– Даже если мы не сможем вас арестовать, – сказал Менцель, – никто не мешает нам «попросить» вас остаться в Берлине до завершения расследования.